Цопа А.К.

«Мы жили в Черновицкой области; по национальности — румыны. В семье было четверо детей, мне в 1941 году исполнилось 10 лет. Имели двухкомнатный дом, покрытый железом. Была у нас одна корова, две лошади и два жеребёнка, двенадцать овец, поросёнок, индюки, куры.

Как-то ночью в июне нас разбудили двое солдат. Приказали зажечь лампу и стали нас переписывать. Маме сказали: вас увозят, оденьте детей в самое лучшее, остальные вещи вам переправят багажом. С собой солдаты разрешили взять только четыре мешка и кадушку с творогом. Нас, детей, посадили в телегу, а папа с мамой шли пешком. И вдруг мама упала в обморок, переживала очень, тогда папа поднял маму и положил в телегу. Нас привезли на станцию Черновцы и затолкали в вагоны. На остановках приносили еду, но мы всю дорогу ели свой творог (и все люди, которые были в вагоне, тоже ели наш творог).

Везли нас долго, и мы не знали куда. Из-за болезни сестры нас высадили в Зенково, дали избушку. Вокруг избушки мы посадили картошку, продали единственный ковер и купили телку, она нас и спасла от голода.

Отец работал кузнецом в колхозе, мама тоже стала колхозницей. Через год комендатура устроила их на рыбоучасток. Мы, две сестры: старшей — 11 лет, мне — 10, пошли в первый класс, стали учить русский язык. Закончив четыре класса, пошли работать на рыбоучасток, нужно было помогать родителям растить сестрёнок, нас уже было шестеро детей.

Когда нам с сестрой исполнилось по 16-17 лет, отправились на лесозаготовки. Три зимы пилили лес, норму перевыполняли. Потом рыбачили.

В 1960 году мои сёстры Клавдия, Вера, Мария. Зина и мама уехали на родину (папа здесь умер). Они построили свои дома.

Я и брат Дмитрий Цопа живём в Ханты-Мансийске. Мы не поехали на родину, потому что «вторая половина» — русские, а они не захотели ехать в Молдавию».